Войсковые учения 1 июня 1941 года, имитирующие нападение на Россию, предусматривали, что «За исключением хлеба, продукты больше не будут поставляться. Система учета поставок должна быть жестко регламентирована. Пополнение должно обеспечиваться из ресурсов оккупированной страны не путем случайных захватов, а изъятием и использованиемв соответствии с хорошо продуманным планом».
«В остальном, отдельные части страны должны рассматриваться по-разному. Белорусский регион, который в любом случае менее важен для военной экономики, может быть безжалостно использован для целей операции». Активное или пассивное сопротивление со стороны гражданского населения должно быть пресечено с помощью решительных карательных мер. Уверенное и безжалостное отношение к враждебным элементам станет эффективной превентивной мерой».
План голода стал неотъемлемой частью военного плана в захватнической войне против СССР и являлся предпосылкой ее успеха. Поэтому ответственные военные чины не были связаны никакими объективными ограничениями. Распоряжением начальника штаба верховного главнокомандования вооруженных сил Германии о военной подсудности в районе «Барбаросса» и об особых полномочиях войск разрешалось уничтожение мирного населения в случае сопротивления и обеспечивалась неподсудность военнослужащих за действия по отношению к гражданскому населению. «В отношении населенных пунктов, в которых вооруженные силы подверглись коварному или предательскому нападению, должны быть немедленно применены массовые насильственные меры, если обстоятельства не позволяют быстро установить конкретных виновников. Категорически запрещалось сохранять заподозренных лиц для предания их суду».
Из допроса председателя военного трибунала при 267-й немецкой пехотной дивизии капитана Райхофа Юлиуса, 1912 г. р., от 19 июля 1944 го да, следует, что 17 июня 1941 года перед началом военных действий между Германией и СССР Гитлером был издан приказ, предоставлявший немецким солдатам право грабить советское население и истреблять его. За действия, чинимые немецкими солдатами над советскими гражданами, их не разрешалось по приказу Гитлера передавать суду военного трибунала. Офицер немецкой армии имел полное право применять карательные меры борьбы к мирному населению, такие как сжигать деревни и города, отбирать у населения продовольствие и скот, по своему усмотрению угонять население на работы в Германию. Еще до начала войны рядовых военнослужащих вермахта обучали фразам на русском языке, которые содержали угрозы сожжения населенных пунктов и расстрела населения в случае неподчинения, что указывает на заранее спланированную политику геноцида советских граждан .
Выписка из «Памятки немецкого солдата»:
«У тебя нет сердца, нервов, на войне они не нужны. Уничтожь в себе жалость и сочувствие — убивай всякого русского, советского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик, — убивай, этим ты спасешь себя от гибели, обеспечишь будущее своей семьи и прославишься навеки…»
30 марта 1941 года Гитлер выступил с речью перед 250 высокопоставленными офицерами, в которой назвал «уничтожение большевистских комиссаров и большевистской интеллигенци необходимым». На основе указанных идей были изданы преступные приказы, в том числе распоряжение начальника штаба верховного главнокомандования вооруженных сил Германии о военной подсудности в районе «Барбаросса» и об особых полномочиях войск, подписанное Кейтелем 13 мая, которое готовилось с начала марта 1941 года. Была полностью отменена юрисдикция военных и выездных судов в отношении советского гражданского населения. Предписывалось уничтожение всех «партизан» и других участников «нападений» на войска, даже без приказа офицера, а также проведение «коллективных принудительных мер» в отношении населенных пунктов. Что же касается преступлений, совершенных служащими вермахта, то отмена обязанности преследовать их в судебном порядке за преступления против жителей страны предлагалась исключительно «в соответствии с политическими намерениями руководства», из соображений «сохранения численности личного состава» или «обеспечения безопасности войск».
Таким образом, эта доктрина представляласобой целый комплекс мер, наиболее важными из которых было вынесение приказов о коллективных актах насилия в определенных случаях. На совещании 16 мая 1941 года в генеральном штабе советник высшего военногосуда Латтман своеобразно разъяснял указания11-й армии: «Нужны коллективные меры возмездия, например, против деревень, в которых стреляют. (Не сжигать – застрелить 30 человек)».Кейтель усугубил эту ситуацию, когда 16 сентября 1941 года в своем приказе указал, что гибель одного немецкого солдата искупает только смертная казнь 50–100 коммунистов.
Продолжение следует.
